Индотитания - Страница 58

Полифем залпом осушил свою кружку. Глаз его моментально вздулся, как будто ему стало тесно в черепе, потом встал на место и увлажнился. Взор киклопа наполнился благостным выражением. Полифем сунул в пасть кусок козьего сыра и принялся с аппетитом его жевать. Пирагмон, с интересом наблюдавший за действиями друга, тоже решился.

Он осушил свою кружку, тут же выронил ее на пол, схватился рукой за глаз и громко замычал. Полифем поднес к его рту кусок сыра и крикнул:

— Ешь скорей!

Пирагмон оттолкнул руку киклопа, отдышался и заорал:

— Ты меня отравить захотел?! У меня сейчас глаз вылезет!

— Заткнись! — свирепо сказал Полифем. — Приди в себя и прислушайся к ощущениям.

Пирагмон затих. Ровно через минуту глаз его открылся, а взор сверкнул радостью.

— Вот это вставило!

— Я же говорил! — довольно констатировал Полифем. — Только закусывать надо обязательно. Это тебе не вино.

Они выпили еще, закусили, и Пирагмон поинтересовался:

— Что за чудо и где ты его взял?

— О-о-о, это отдельная история, — начал рассказывать Полифем. — Когда мы с богами искали виновников твоего первого задоукалывания, нам попалось одно интересное стойбище. Там ошивалась собачонка, в которую вселился этот задожуйский недобиток — Дух. Я тогда попытался свести с ним счеты, но он от меня убежал. Некоторое время назад я опять проходил мимо этого стойбища и решил туда заглянуть в надежде, что эту мерзкую собачонку удастся выловить и прибить на месте. Причем меня не интересовало, будет ли на этот раз в ней сидеть Дух или нет. Ну, нашло что-то на меня. Вождь этого племени, которого зовут смешным именем Пук, рассказал, что собаку сожрали волки. Я, уже собираясь уходить, попросил стакан вина. Пук мне дал. Я выпил и обалдел. Потом еще выпил, ну и так далее. Проснулся я под забором. Но Пук опять мне налил. И я опять очнулся на следующий день там же, только с другой стороны ограды. Я попросил Пука раскрыть секрет приготовления этого чудесного напитка. Но он отказался. Как только я его не упрашивал! И руками, и ногами. Даже бил его головой о двери, держа за ноги. Ни в какую! Тогда я бросил его на траву отдыхать и зашел в сарай. Там я обнаружил какой-то хитрый аппарат, сделанный из обожженной глины. Он состоял из десятка непонятных горшков, труб, ванн, заполненных водой, и очага, в котором постоянно горел огонь. Воняло там — не приведи Шива! И везде что-то булькало. С похмелья мне так и не удалось разобраться, в чем тут фокус. Поэтому я решил уладить дело цивилизованным путем. Когда Пук пришел в себя, я заключил с ним сделку, и он стал снабжать меня этим чудесным напитком, который называется «Огненные слезы». Вот и весь рассказ.

— И в чем же суть сделки? — спросил Пирагмон. — Он тебе — напиток. А ты ему?

— Да какая разница? — занервничал Полифем. — Вон, пей.

Он налил в кружки, но Пирагмон пить не стал.

— Только не надо мне рассказывать, что человек снабжает тебя просто так, — сказал он. — Я давно понял, что люди никогда и ничего не делают даром.

— Ну-у, он мне «Огненные слезы», а я ему — так, безделушки всякие.

— И? — не отвязывался Пирагмон.

— Ну, ножик там бронзовый. Или топорик.

— Н-да, — протянул Пирагмон. — Выходит, тебя самого надо распять, как Прометея.

— Ничего подобного, — сказал Полифем. — Дело уже сделано. Если не я продам ему бронзу, так он ее купит у какого-нибудь Хрюка или Чпюка из соседнего племени. И тогда у меня не будет этого чудесного пойла. Поэтому пошли вы все к троллям в жены! С вашими законами! И нечего меня обвинять! Кого надо уже обвинили. Вон, висит себе и радуется жизни. Туда ему и дорога!

— Что ты разорался? — удивился Пирагмон. — Наливай лучше.

Полифем, пыхтя от злости, наполнил кружки.

— Эти подлые людишки достали вконец. — Пирагмон вернулся к прежней теме. — И во многом виноват именно Прометей. Поэтому мне кажется, что подвесили его справедливо. Год назад появились тут двое.

Киклопы выпили и одобрительно крякнули.

— Смотрю, промелькнула какая-то гигантская тень, — продолжил Пирагмон. — Вышел из пещеры, огляделся и обомлел. В небе над долиной летает чучело не чучело, птица не птица, а Зевс знает что! Я долго не мог понять, что происходит, пока чудо не приземлилось. Оказалось, что это дельтаплан. Крылья, собранные из тонких реек, обтянуты овечьей кожей, а внизу имеется деревянная перекладина, сделанная в форме трапеции. К месту посадки, где уже находился человек, подошли еще двое, и в одном из них я узнал Прометея. Если б не он, я бы навалял этим людишкам тумаков, а дельтаплан уничтожил бы сразу. Но Прометей, сам знаешь, брат Атланта. Один на один с ним не справишься.

А были с титаном, как я уже говорил, двое. Один — старый, другой — молодой и крикливый. Старому Прометей рассказывал, что надо изменить в конструкции, чтобы дельтаплан летал дольше и быстрее, а молодого учил управлять этой мерзостью. И повадились они каждое утро затаскивать дельтаплан на утес, который находится как раз напротив моей пещеры. Представь себе, ежедневно я просыпался от восторженных воплей, которые испускал молодой протоавиатор, сигая на дельтаплане с утеса. Старик тоже не молчал. Он орал всегда одну и ту же фразу: «Икар, высоко не летай, там нечем дышать!» Вся эта суета так мне надоела, что я решил разобраться с компанией летчиков-испытателей.

Дельтаплан они оставляли до рассвета на вершине утеса. Как-то ночью я обильно смазал трапецию бараньим салом. Вот потеха была с утра! Этот Икар, столкнув дельтаплан с утеса, не удержался на палке и шлепнулся вниз, а аппарат, пролетев без управления несколько стадий, благополучно приземлился в долине. Пилоту повезло. Он упал на крону дерева и сильно не пострадал. Поэтому полеты продолжились как ни в чем не бывало!